26.09.2023
Глобальный энергопереход предопределяет резкий рост спроса на критически важные полезные ископаемые.
Так, прогнозируется значительный рост спроса почти на 500% на определенные полезные ископаемые, особенно те, которые используются в технологиях накопления энергии (Всемирный банк, 2020). К примеру, к 2040 году спрос только на литий вырастет в 40 раз, на графит, кобальт и никель – в 20 раз, на медь – минимум в 2 раза (Европейская Комиссия, 2021).
При достижении целей Парижского соглашения на секторы, способствующие переходу к зеленой энергетике, будет приходиться более 45% общего спроса на медь, 61% спроса на никель, 69% спроса на кобальт и 92% спроса на литий к 2040 году (Всемирный экономический форум, 2021).
Интересный факт: зеленой энергетике в сравнении с традиционной требуется больше критических материалов. Так, если для выработки 1 МВт энергии на газу требуется всего 1 164,1 кг критических материалов, на угле – 2 480,2 кг, то для выработки 1 МВТ энергии на АЭС уже 5 273,2 кг, СЭС – 6 832 кг, ВЭС – 10 152,5 кг (Международное энергетическое агентство, 2022).
Однако, даже несмотря на высокий спрос, в мире достаточно критических полезных ископаемых (как доказанных запасов, так и рассчитанных ресурсов) для глобального энергоперехода (Массачусетский технологический институт, Геологическая служба США, Международное энергетическое агентство).
При этом, достаточность критических материалов идет в разрез их доступности:
Во-первых, имеющиеся запасы/ресурсы критических полезных ископаемых имеют неравномерное географическое распределение. Доминирующую роль играет «избранная» группа стран.
Так, добыча кобальта сконцентрирована в Демократической Республике Конго (70,0%), никеля – в Индонезии (48,8%), меди – в Чили (23,6%), Перу (10,0%), Демократической Республике Конго (10,0%) и Китае (8,6%), лития – в Австралии (46,9%) и Чили (30,0%), графита – в Китае (64,6%), платины – в ЮАР (73,6%), неодима в Китае (45,8%) и Австралии (23,1%), иридия – в ЮАР (88,9%), марганца – в ЮАР (35,8%) и Габоне (22,9%), диспрозия – в Китае (48,7%) и Мьянме (23,1%).
Во-вторых, концентрация становится еще более заметной на этапе обработки данных критически полезных ископаемых. К примеру, на Китай приходится 100% переработанных поставок природного графита и диспрозия, 70% кобальта и почти 60% лития и марганца.
В-третьих, добыча/переработка критических важных полезных ископаемых осуществляется всего несколькими компаниям, на данном рынке существует значительная олигополия (крупные ТНК и государственные предприятия) Например, пять ведущих горнодобывающих компаний контролируют 61% производства лития и 56% производства кобальта.
В-четверых, большинство критически полезных ископаемых не торгуются на товарных биржах (нет необходимости хеджировать от волатильности цен ввиду итак высокого спроса), тем самым снижается доступ для их закупа остальными участникам рынка.
В-пятых, имеется сильная разница между разведанными запасами и имеющимися ресурсами. Если инвестиции в разведанные запасы растут, то инвестиции в имеющиеся ресурсы пока нет, так как отсутствует технологии, позволяющие добывать труднодоступные минералы.
Как итог, в ближайшее время будет наблюдаться увеличение конкуренции между странами за доступ к важнейшим полезным ископаемым, что, возможно, приведет к более ограниченной торговле и нормативной политике.
Вышеуказанные факторы приведут к значительному росту цен на критическое сырье и энергетические технологии в будущем, что отразится на повышении стоимости процесса энергоперехода.
Балтабай Сыздыков
заместитель директора Центра
Все статьи
